— Со всем уважением, Василий Семенович, однако боюсь, что толмач из меня никудышный — удрученно покачал головой регистратор — понимаю этот язык я с пятого на десятое, а говорю на нем и того хуже.

— А ты постарайся, братец, постарайся…!

…Последовавший за этим допрос Рамы напоминал разговор глухого с немым. И смех, и грех! Мне же еще и пришлось помогать Крынкину с переводом. Но хотя бы Шкурин окончательно успокоился, убедившись, что гуркха никто силой удерживать не собирается.

— Одного не могу понять — вдохнул пристав, выходя из флигеля для слуг — зачем этот донос? Неудобно как получилось…

— Мстит за то, что я его с крыльца спустил — пожал я плечами — Василий Семенович, а ведь я к вам шел, когда мы с вами встретились.

Поняв, что пристав чувствует себя немного виноватым, я воспользовался ситуацией и уговорил его помочь нам. Шкурин, вздохнув, согласился.

— Константин Михайлович, я конечно поздравляю вас с Миленой Силантьевной, но зачем так было спешить с женитьбой?

— А как я мог бросить в беде женщину, которая мне понравилась? Они же сожрут ее! Приехал бы в следующий раз, а она уже в лечебнице для сумасшедших, и девочки в сиротском приюте.

— Ну, не преувеличивайте!

— Так вы слуг сегодня в имении допросите, они вам назовут поименно тех, кто эту гнусность задумал. Похоже, среди Олениных и кроме Виктора негодяев хватает, просто он самый бойкий из родственников…

До имения Оленино мы добирались около часа, и удача, что даже крюк не пришлось делать — ехать как раз в сторону Ярославля. Свернули с наезженного тракта, проехали мимо озера и через березовую рощу, и вот уже впереди на пригорке показался господский дом. Места очень красивые, кругом луга и поля, но вот барская усадьба явно знавала лучшие времена. Правда, большой двор перед особняком выглядит аккуратно, даже беседка и клумба с цветами есть.

Мы с женой и девочками первыми подъезжаем к дому на любезно одолженной Брусиловыми дорожной карете — ближайшую неделю она в нашем полном распоряжении. Тетушка тактично решила немного погулять у озера, пока мы с Миленой разберемся с ее незваными гостями. Бекетов со Шкуриным тоже задержались, пообещав подъехать минут через пять-десять.

Сделав большой круг по двору, останавливаемся напротив крыльца. Слуга соскакивает с козел и распахивает дверцу, опуская подножку. Я неторопливо ставлю башмак на ступеньку, по-хозяйски окидывая оценивающим взглядом барский дом. Его не мешало бы перестроить, но вряд ли мы станем здесь жить. Может, вообще придется продать это имение. Посмотрим… Сначала нужно решить, чем займемся.

За то время, пока я осматриваюсь, на широком крыльце появляется несколько фактурных личностей — господа, судя по одежде. Нарисовались и слуги, но те столпились в сторонке и видимо ждут хозяйской команды. А пока жадно приоткрыли рты в ожидании очередного скандала… Посчитав, что зрителей собралось достаточно, я все так же не спеша, спускаюсь на землю и подаю руку жене, предлагая ей выйти

— Дорогая…

— Спасибо, милый! — проворно выпархивает из экипажа Милена — Ну, как тебе наш дом?

— Чистенько. Скромненько. Я ожидал большего. Но места бесспорно красивые.

— Милена Силантьевна, что здесь происходит⁈ — Не выдерживает нашего игнора толстая пожилая дама.

— Это кто? — спрашиваю я у жены довольно тихо, но вполне достаточно для того, чтобы нас услышали на крыльце — У тебя в имении живет куча бедных родственников, не имеющих своего угла? Почему ты не предупредила меня?

За спиной слышу ехидные смешки девчонок. Кажется, я начинаю понемногу набирать очки в их глазах. А то за завтраком и в дороге они дулись на меня, как две мышки на крупу, упорно делая вид, что «отчима» не существует.

— Милена Силантьевна! — очухался кто-то из мужчин — Что за хлыща вы с собой притащили?

Тут я наконец, удостаиваю небрежного кивка родственников Милены.

— Добрый день, господа. Позвольте представиться: Бекетов Константин Михайлович. И у меня для вас несколько важных сообщений. Во-первых. Милена Силантьевна вчера официально вступила в наследование имуществом, оставшимся после смерти ее мужа. Во-вторых. Мы с ней вечером обвенчались, и я ее законный муж. Бумаги для недоверчивых предоставим, но теперь по всем вопросам предлагаю обращаться только ко мне.

— Ваше венчание незаконно! — выкрикивает из-за спины толстухи какой-то дрыщ — слишком мало времени прошло с момента смерти Владимира Мироновича.

— Вы можете пожаловаться губернатору. Впрочем, именно Николай Петрович со своей милой супругой были нашими свидетелями в храме.

— Да, что же это творится, люди добрые! — отмирает еще одна родственница.

Проигнорировав ее возмущенный вопль, я заглядываю в карету и подмигиваю дочкам

— Барышни, пожалуйте на выход! А то сейчас самое интересное пропустите. Пришло время дать хорошего пинка вашим наглым родственникам.

Забыв на время, что теперь я их главный враг, Вика первой подает мне ручку, затянутую в ажурную перчатку. Она изо всех сил старается выглядеть взрослой и хорошо воспитанной девицей, но я-то вижу наметанным взгядом предвкушение расправы над обидчиками в ее горящих глазах.

— Я сама! — пытается проявить независимость Аня, отстраняя мою руку.

— Детка, не сейчас. Потерпи немного, не ерепенься!

Подхватываю за талию, обалдевшую от такой фамильярности, младшенькую и, высоко подняв ее над землей, аккуратно ставлю рядом с Леной и старшей сестрой. С обожанием смотрю на красавицу-жену и снова целую ей руку, провокационно задерживая ее в своей ладони.

— Блудница…! — шипит одна из дам, правильно оценив мой посыл.

Оставляю хамство без ответа, поскольку именно в этот момент во двор въезжает небольшой отряд всадников. Впереди Александр Иванович и пристав Шкурин, за ними следуют его люди и двое наших охранников.

— Что здесь у вас происходит? — спрашивает дядюшка, даже не потрудившись слезть с лошади.

— Ваше Сиятельство, мы и сами хотели бы знать! — колобком скатывается с крыльца один из персонажей. С графом он явно знаком и теперь спешит наябедничать ему — Этот человек, которого мы видим в первый раз, утверждает, что он тоже Бекетов. Каков нахал!

— Племянник, ты что — не представился господам? Константин, где твое воспитание?

— Представился, дядюшка. Но в ответ был обозван хлыщом и обвинен в беззаконии. А последнее их оскорбление в адрес моей жены вы и сами только что слышали.

— Господа, объяснитесь! — голосом Бекетова можно воду заморозить — На каком основании вы оскорбляете сына моего покойного брата Михаила? Константин, прожив много лет в Европе, наконец-то, вернулся домой, и какой же прием он тут встречает⁈ Удивительно ли, что наших дворян там за дикарей считают?

— Боже… так вы действительно сын покойного Михаила Ивановича? — изумленно приоткрыл рот «колобок» — Приношу свои глубочайшие извинения! За себя и за всех остальных. Мы и помыслить не могли, что вы, Константин Михайлович, решите вернуться после стольких лет отсутствия.

— Я рад, господа, что вы поняли свою ошибку. Константин, а почему вы не заходите в дом?

— Может, потому, что нам с супругой пришлось бы прорываться туда с боями? — усмехаюсь я, кивая на стену родственников на входе в особняк.

— Ну, что вы такое говорите, Константин Михайлович⁈

Колобок всплеснул пухлыми руками и обернулся к родственникам, ища у них поддержки. Но не нашел. Кто-то просто растерянно переводил взгляд с меня на Бекетова, а две дамы и вовсе зло поджали губы, не желая мириться с суровой реальностью.

— Господа, вы очень странно встречаете хозяйку этого поместья, не вижу радости на ваших почтенных лицах — продолжаю я ерничать — в таком случае спешу сообщить, что и вам здесь больше не рады. Попрошу в течении часа собрать вещи и покинуть наше поместье.

— Но это никак не возможно! — возмутилась дама, обозвавшая Лену блудницей.

— Отчего же? — удивился я — слуг в доме достаточно, они с радостью помогут вам собраться. И заодно присмотрят, чтобы в дорожные сундуки случайно не попали вещи, не принадлежащие, гостям.