Повешенный. Том II

Глава 1

— Очнись…

Открываю глаза и вижу, что передо мной стоит…женщина. Очень, очень странная — настолько мрачно она выглядит. Слишком бледная у нее кожа, и как-то слишком начернены ее глаза — отчего зрачков не видно, и они темными провалами на лице смотрятся. К тому же незнакомка еще и парит в воздухе.

— Кто ты? — шепчу я пересохшими губами.

— Люди называют меня Марой — слышу я женский голос, но губы ее не двигаются — ты же искал смерти? Я — Смерть.

— Искал… — офигеваю я от такого жуткого знакомства — хочешь снова наказать меня?

Попытка подняться ни к чему не приводит — я будто парализован. И вообще не очень понятно где нахожусь, кругом темнота.

— Ты уже достаточно наказан. Знаю, что смертью тебя не испугать.

— Тогда чего хочешь?

— Мне нужен жрец. Воин, не боящийся нести смерть.

Угу… бегу и падаю. Нашла кровавого маньяка! Но говорю я ей, конечно, совсем другое

— Убивать — большого ума не надо. Вопрос в другом: кого убивать? И во имя чего?

Возникла пауза, словно Мара задумалась над моими словами. И мне не понятно: то ли ей понравились они, то ли нет. Но врать, изворачиваться и лебезить не собираюсь. Тем более перед богиней.

— А кого ты сам готов убить?

Ну, и вопросы у нее… Пришлось собрать мозги в кучку, чтобы облечь свою мысль в правильные слова и не обидеть богиню

— … Тех, кто по людским законам заслуживает смерть. Врага, пришедшего с оружием на мою землю, чтобы убивать, грабить и насиловать. Или того, кто боится честно сразиться в бою, и подло гадит исподтишка, нанося удар в спину. В любом случае, решать, кого убить, буду я сам.

— Твои мысли согласуются с Правью. Это справедливо. Но у тебя ведь будут еще условия, да? Чего же хочешь ты за такую службу — золота? Власть?

А вот здесь я отвечаю, даже на секунду не задумываясь.

— Просто верни мне семью, и я стану твоим воином. Без жены и дочек мне незачем жить!

— Вижу, что не врешь. Но какую цену ты готов за это заплатить?

— Любую — снова не задумываюсь я

В ответ слышу тихий смех — будто ветер листьями прошелестел и от него холодом повеяло.

— Будь, по-твоему, воин. И возьму я с тебя по совести — за то, что не жаден душой.

Голос Мары стал отдаляться, а женская фигура медленно таять.

— Подожди! — опомнился я, еще не веря в свалившееся на меня счастье — Друга моего оставь! Пожалуйста, не забирай Петра!

— У него и без тебя заступников хватает… — и снова тихий смех, словно я что-то смешное сейчас сморозил. Вот ведь… И как я должен все это понимать?

Не успел еще отойти от общения с Марой, едва только дух перевел, а на ее месте уже новая фигура соткалась из воздуха. И тоже женская.

— Договорился с Марой? — улыбнулась мне статная светловолосая красавица с венком из полевых цветов и колосьев на голове. Так надо понимать, что это сама богиня Мокошь пожаловала, чьей жрицей является Василиса.

— Вроде как… Но Мара не сказала главного — где мне моих девочек искать⁈

— За это не беспокойся. Сердце подскажет, и дорога сама приведет к ним. Но Василису тогда не тронь.

— Я и не собирался!

— Знаю. Девочка сама тянется к тебе. Но судьба у нее другая.

Богиня помолчала, с интересом разглядывая меня

— Чем жить станешь, воин? Жену и дочек кормить ведь нужно, а ты нищий — говорит она так, будто мой договор с Марой уже заключен, и дело это решенное.

— Не пропадем! Только бы найти, а дальше я горы для них сверну.

— Горы…? Ах, да — ты же рудознатец. Что ж… тогда прими и от меня дар — отныне ты будешь чувствовать металлы и камни. На жизнь вам хватит, только лишнего у земли не бери.

— А если не для себя, а для империи? — вырвалось у меня

— Возьми, но меру все равно знай. Жадность до добра никого не доводит, помни об этом. А теперь иди и не оглядывайся! Оглянешься — вернёшься в Навь, и уже навсегда!

И эта богиня тоже начала таять в воздухе. Манера, что ли у них такая общаться с нами, смертными? Легко сказать «иди», а куда? Вокруг меня ничего нет, одна пустота.

А в следующий момент резкая боль снова скрутила меня, и сознание выбросило из этой комфортной пустоты. Где-то рядом плакал ребенок. Жалобно так… И голосок знакомый. Судорожно хватая ртом воздух, я открыл глаза и увидел перед собой заплаканное лицо Василисы

— Да, что же это такое… — причитала она, размазывая по лицу слезы — Вроде же все правильно сделала⁈ Мокошь, матушка, помоги! Не дай его забрать в Навь…!

— Уже… Не забрала — прохрипел я чужим голосом — не плачь…

Девушка уставилась на меня, открыв рот, а потом испуганно зажала его ладошкой, словно увидела привидение

— Что-то случилось? — напрягся я — С моим лицом?

Вместо ответа Василиса покачала головой, а потом вскочила и куда-то унеслась. А я, наконец, огляделся по сторонам…

Находился я в очень странном помещении, и явно под землей. Окон тут нет, пол земляной, а в той стороне, куда убежала Василиса, видны были каменные ступени, ведущие наверх. Такие же каменные столбы подпирали потолок этого…подземного зала. А как его еще назвать? Но самое интересное, что и я лежал на каменном постаменте в центре этого зала, а вокруг стояли вырезанные из дерева тотемные столбы с изображением языческих богов. Двоих из них я узнал сразу, хотя грубоватые изображения почти не передавали своеобразие лиц Мары и Мокоши. Остальных богов с мужскими лицами я просто не знал. Допустим, вот этот грозный, слева — Перун. А следующий?

На лестнице показалась Василиса с небольшим женским зеркалом в руках. Молча подошла и сунула мне его, отводя глаза

— Павел, ты только не переживай! Может, все еще потом восстановится…

Я с трудом поднял ослабевшую руку и посмотрел на свое изображение. Пипец…! Сначала мне даже показалось, что из зеркала на меня смотрит старик. Но присмотревшись повнимательнее, понял, что лицо осталось прежним, вот только волосы стали абсолютно седыми. И глаза… У Стоцкого они были серыми, а теперь карие, как у меня. Я попытался что-то сказать Василисе, но не смог. Провалился в сон.

Проснулся я с тяжелой головой — долго мучали кошмары, в которых меня преследовал какой-то урод «с улицы Вязов». Голова преследователя была скрыта капюшоном, то ли плаща, то ли хламиды, из-под которого сверкали жуткие белесые глаза. Вспомнишь — вздрогнешь.

Зато смог самостоятельно сесть и даже спустить ноги с камня. Сильно хотелось в туалет, но еще больше — узнать, что, черт побери, происходит⁈ Рядом на полу стоял высокий треножник с горящими свечами и металлический колокольчик. Ничтоже сумняшеся, я позвонил в него.

Пока ждал Василису, осмотрел себя. Ноги босые, подштанники, рубаха распахнута на груди. Звезда «сияет в ночи», ровно пульсируя в такт моему сердцу.

— Очнулся, Павел Алексеевич⁈ — радостная девушка появилась спустя пару минут.

— Очнулся. Что это вообще было⁈

— Очень сильное проклятие. И очень редкое. Счастье, что Алексей Петрович рядом оказался и вас с Петром спас. У него есть особый родар.

— А кто нас проклял?

— Инквизиторы. Алексей Петрович объяснил, что у них была частица вашего с Петром дара, который они забрали перед казнью. Вот через него и прислали.

Точно… помню я этот жуткий черный крест, и как свет в глазах поблек, стоило им приложить его к звезде.

— Но это же чистой воды колдовство! — возмутился я — И как ваш Синод на это смотрит?

— Скорее всего, руководство Синода о колдовстве даже не знает. Это забытый, запрещенный ритуал. Петру досталось меньше, чем тебе, поскольку у него дар слабее, и он уже через день в себя пришел. А ты трое суток в полном беспамятстве пролежал. Поэтому и пришлось тебя на алтарь перенести, чтобы помощи у богов просить… — Василиса запнулась — скажи, а что ты видел там, в Нави?

— Богинь ваших — вздохнул я.

Ведунья от изумления начала хватать ртом воздух.